Межкультурная коммуникация: направления и перспективы «Горячие точки» и универсальные стратегии в коммуникации русских и австрийцев
Статья посвящена межкультурной коммуникации. Рассматриваются «горячие точки» МКК, такие, как налаживание контакта, обращение и приветствие, согласие и отказ, выражение критики и комплименты. Также приводятся универсальные стратегии, помогающие в МКК: задавание вопросов, спонтанное непрошенное приведение фоновой информации, стратегии аргументации (рекомендуется, например, максимальная эксплицитность и избегание неточных указаний времени и дистанции и косвенных актов речи) и учет постулатов общения, равно как и правил вежливости и соблюдения статуса. Приводятся примеры из русско-австрийского общения. Подчеркивается необходимость межкультурной чувствительности (intercultural awareness) и – по возможности – переноса приобретенных в одной культуре навыков и знаний на другую.
Спецкурс «Культурное пространство Санкт-Петербурга» в практике обучения иностранных учащихся русскому языку
Предлагаемая лингвометодическая культурологически ориентированная модель обучения РКИ, разработанная на материале спецкурса и строящаяся на коммуникативно-интерактивной основе, дает возможность иностранным учащимся познакомиться с культурой Санкт-Петербурга и использовать полученные знания в межкультурной коммуникации.
90 лет назад, в 1916 году молодой Борис Пастернак приехал на Урал, в Пермскую губернию, где прожил полгода в местечке Всеволодо-Вильва, в семье управляющего железоделательного завода, химика Збарского. Для поэта это путешествие стало решающим шагом жизни, здесь Пастернак решился до конца дней жить только творчеством. Тут был написан «Марбург», первое фирменное произведение поэта.
Для Урала его приезд стал фактом мистического рождения из родовой тьмы.
Пастернак описал безмолвный край неслыханными словами.
Пастернак дал этим глыбам породы язык. Озвучил немую дремучую Каму. Наконец, поместил в эти просторы город Юрятин из романа «Доктор Живаго», в котором легко узнается горнозаводская Пермь.
Нет Урала, кроме пастернаковского Урала, восклицала позже Марина Цветаева.
Этому феномену рождения места из речи поэта и была посвящена Международная научная конференция, которая только что завершила свою работу. Сюда, в Пермь, в живописный комплекс «Демидково» съехался цвет мирового пастернаковедения. Среди славистов были профессор Женевского университета Жорж Нива, поэт и философ Томас Венцлова, слависты, ученые Европы и США: Жаклин де Пруайяр, Мишель Окутюрье, Анджела Ливингстон, Фиона Берлинг, Ежи Фарыно, Стефанио Гардзонио, Виллем Вестстейн, плюс русские филологи: профессора Владимир Абашев, и Рита Спивак, петербуржец Федор Двинятин и другие.
К этому списку нужно добавить географию мест, влюбленных в пастернаковскую Россию: Париж, Флоренция, Итака, Эссекс, Амстердам, Лунд, Варшава, Упсала, Вортингтон, даже новозеландский Окленд, плюс Пермь, Смоленск и Москва.
Наконец, своим присутствием блеск собранию ученых придал сын поэта Евгений Борисович Пастернак, который впервые приехал на Урал и открыл конференцию вдохновенным прологом об уральской жизни отца и прочитав гениальное стихотворение поэта «Урал впервые».
Голос сына так похож на голос отца с пластинок и радиозаписей, что по коже бежали мурашки...
В центре внимания именитого собрания ученых была весьма тонкая и малоизученная проблема: «Любовь пространства. Поэтика места в художественном мире и судьбе Пастернака». Если коротко, это был общий мозговой штурм на тайну рождения образа местности из художественной речи поэта. До прихода человека любая местность безлика и безвидна, как земля в ожидании творения. Вспомним Библию: Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог...
До Пастернака Урал был подобным безмолвием.
Тот крестьянский и шахтерский, заводской люд, который населял эти земли, был слишком озабочен плотью, чтобы оглядеться вокруг. Двойная крепость - крестьянин был обязан пахать землю и отрабатывать на заводах и шахтах, - создали горбатое племя безглазых немых. У них не было сил на роды пространства, только бы выжить в плену этих шахт, рудников и заводов. Кстати, мифотворчество Бажова лежит целиком на его совести, никаких легенд о Хозяйке медной горы среди уральского люда не было.
Словом, земля ждала Слова. Того, что от Бога.
И это слово произнес Борис Пастернак. Он был свободен от рабства, и мог оглядеться по сторонам. И в этом взгляде гения, который можно сравнить с видом из космоса, и была мгновенными взмахами слова и лепкою скульптора, с упорством родовспомогательницы, вытащена из тьмы неведомая прежде миру земля - Урал. Вытащена из руды и озвучена как колокол ударами языка.
Пожалуй, главным событием конференции стала однодневная поездка славистов по северу Пермского края. За день на мощном автобусе было описано кольцо длиной в 500 километров. Мы увидели край, озвученный голосом: фабричные города Чусовой, Губаха, Кизел, Александровск. Тучи дыма из труб среди гор. Леса с глазами волков. Небеса в дождевых облаках. Дали в блеске холодных речных извилин. Увы, от прошлой жизни остались только руины. Ныне это безотрадная местность. Огромный электрический дом, на 15 комнат с роялем, телефоном и ванными, где жил Пастернак сгинул. Уцелел только выросший кедр, рядом с которым фотографировался когда-то поэт. И отчасти из чувства вины появилось недавнее решение пермских властей о полном воссоздании уральского дома.
Теперь тут стройка.
Сын поэта принял участие в закладке фундамента.
Отдельной строкой подчеркну уникальную роль во всем перечисленном пермского профессора, вдохновителя и организатора фонда «Юрятин» Владимира Абашева, который все последние 15 лет, умело вписывает духовный феномен Перми в историю русской и мировой культуры.
А эмоциональным центром поездки стал поворот к деревушке Ивака.
Это ее описал Пастернак как Вырыкино в легендарном романе.
Представьте себе, горную чашу, края которой обросли глухим кокошником из елей, на дне которой вьется милым зигзагом речушка Ивака. Геологи проследили, что из ее вензелей тут написано слово «мир». Края этой чаши кое-где обтесаны отвесным обрывом.
Пастернак любил посиживать на этом краю, любуясь ужасом земного срыва. Цитирую письмо поэта родителям в Москву от 20 июня 1916 года: «берешь в сторону от дороги дремучейшим лесом, делаешь примерно полверсты и житель равнин, бессознательно думаешь что все будет в порядке - лес, лес или луг в крайнем случае. Делаешь еще шагов десять, лес не редея - обрывается - ночь становится сразу тяжело облачным днем, перед тобой вырастает каменная гряда, похожая на цепь бойниц с каменной площадкой вдоль брустверов. Влезаешь, ничего еще не зная - на площадку, и заглядываешь через край - гладкая каменная стена спускается отвесно, вышиной с 20-ти этажный дом, на дне - речка и долина, видная верст на тридцать кругом, поросшая лесом - никому неведомая, как кажется, доступ к которой отсюда отрезан. Целый мир со своими лугами и борами, и горами по горизонту, и со своим небом, и все это в глубокой зеленой чашке, черт знает какой глубины. Такие каменные срывы называются здесь шиханы».
Оглянемся еще дальше, за край рождения Христа, в языческий Рим времен Вергилия. Так вот Марон Публий Вергилий был первым человеком в истории мира, который - где-то в 33 году до н. э. - совершил прогулку по окрестным холмам, прогулку без всякой практической цели, всего лишь затем, чтобы полюбоваться видами с высоты.
Эта прогулка считается точкой рождения лирической поэзии.
Приезд Пастернака на Урал, вторя Вергилию, стал рождением новой земли.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
