Межкультурная коммуникация: направления и перспективы «Горячие точки» и универсальные стратегии в коммуникации русских и австрийцев
Статья посвящена межкультурной коммуникации. Рассматриваются «горячие точки» МКК, такие, как налаживание контакта, обращение и приветствие, согласие и отказ, выражение критики и комплименты. Также приводятся универсальные стратегии, помогающие в МКК: задавание вопросов, спонтанное непрошенное приведение фоновой информации, стратегии аргументации (рекомендуется, например, максимальная эксплицитность и избегание неточных указаний времени и дистанции и косвенных актов речи) и учет постулатов общения, равно как и правил вежливости и соблюдения статуса. Приводятся примеры из русско-австрийского общения. Подчеркивается необходимость межкультурной чувствительности (intercultural awareness) и – по возможности – переноса приобретенных в одной культуре навыков и знаний на другую.
Спецкурс «Культурное пространство Санкт-Петербурга» в практике обучения иностранных учащихся русскому языку
Предлагаемая лингвометодическая культурологически ориентированная модель обучения РКИ, разработанная на материале спецкурса и строящаяся на коммуникативно-интерактивной основе, дает возможность иностранным учащимся познакомиться с культурой Санкт-Петербурга и использовать полученные знания в межкультурной коммуникации.
Книголюб из Барнаула свободно читает на старославянском и тарабарском
19.12.2005
Книголюб Сергей Москвин из Барнаула собрал уникальную коллекцию старопечатных книг.
Письмо как письмо, но в нем - скрытый смысл: «Мы купили соль да сырую, просушили ее на рогожках и ссыпали в сусек, теперь не страшно, что рыба протухнет, посолим ее так и зимой будет не голодно, на базар не езди, дома сыт будешь…»
Это тайнопись староверов – так называемая «тарабарская грамота». Нужно знать смысл слов: «соль» - это священник («Вы есте соль земли»), «сырая»- неисправленный, «сушить» – исправить, то есть, принять беглого попа в раскол, «сыпать» – поместить, «сусек» – часовня, «рыба» – душа (апостолы – рыбари, ловцы душ), «протухнуть» – погрязнуть в грехах, «посолить рыбу» – очистить душу покаянием, «зима» – старость, старики, «голод» – жить без исповеди и причастия. «Базар» – мир, суета, «пища» – причастие. «Насытиться» – причаститься…
Барнаулец Сергей Москвин легко разбирает эту тарабарскую грамоту. Он собрал целую «либерею» – библиотеку старопечатных книг. Они изданы до раскола 1654 года, когда патриарх Никон решил унифицировать церковные книги по греческому образцу. Раньше писали - Исус. А по-новому стало – Иисус. Земные поклоны был заменены на поясные, а креститься было велено тремя пальцами. Непримирившиеся с новшествами подались в скиты да в Сибирь.
У старообрядцев была своя тайнопись, они применяли три языка – иносказательный, тарабарский и офеньский. Когда-то «тарабарская грамота» служила дипломатической шифровкой. Потом ее взяли на вооружение раскольники для тайной переписки. Была и своя азбука: буквы «б»- вместо «щ», «ш» вместо «б»… И последние буквы в ряду согласных - «т», «с», «р», «п»…
Например, непосвященный ни за что не догадается, что «Батуся» по-тарабарски – это Москва…
Потемневшие от времени тяжелые кожаные фолианты перетянуты защелками.
« Для сохранности, - поясняет Сергей Москвин, – страницы плотно прижимаются друг к другу и это препятствует проникновению в них воды».
Наши предки – бумажники и печатники – свое дело знали: книги хоть и тронуты временем, страницы пожелтели, но крепкие, а переплет не рассыпается. Иллюстрации и шрифты ясные и четкие.
Москвин – обладатель крупнейшей в Сибири коллекции рукописных и старопечатных книг.
«Я не коллекционер, а собиратель, - уточняет Сергей Васильевич. – Коллекция – это приобретения ради любопытства и выгоды, а собирательство – по велению души, в поисках духовности. С ней у нас все хуже и хуже. Телевидение – это просто ужас: «Дом-2», «Солдаты-5» и прочая ерунда… Развал полнейший. А эти книги - глоток свежего воздуха, в них чистота и духовность».
Осторожно листаешь страницы тяжелых книг и уже по названиям понимаешь, о чем думали, за что страдали и что пытались внушить современникам и потомкам русские люди. Какой, выражаясь современным языком, «месседж» пытались нам передать.
Вот Острожская библия 1581 года, а вот «Добротолюбие», «Юности честное зерцало», факсимильное издание 1771 года. А это «Цветник» – «Слово Кирилла Александрийского об исходе души от тела». «Диоптра, или Зерцала мирозрительные». 1651 год. «Синопсис» рассказывает о «Житии князя Владимира о крещении Руси». А вот знаменитая запрещенная книга англичанина Д.Флетчера – «О государстве русском». Это издание А.Суворина было «не рекомендовано к чтению» – автор нелестно отзывается о русской бюрократии и о властях.…
На путь богоискательства Москвин встал в начале 80-х годов прошлого века. Сразу после армии. Стал искать церковную литературу.
«Евангелие тогда невозможно было достать, - вспоминает Сергей. – И времена были атеистические, и в Сибири такие книги никогда не издавали, не было в типографиях набора кириллицей. Пришел в Покровский кафедральный собор – попросил почитать, подозрительно так посмотрели, решили, что провокатор: мол, это большая редкость…»
Москвин раззадорился, появилось желание найти. И нашел Евангелие в Женеве. Но присланное издание оказалось протестантским, в тексте были очень важные неточности, меняющие весь смысл фраз. Например, 67-й псалом – каноническая фраза «Дивен Бог во святых своих», а есть переводы – «Страшен Бог во святых своих». Это совершенно разные вещи. Пришлось подарок из Женевы отдать - текст-то подпорченный. Протестантские издания,- убежден Москвин, - читать нельзя.
А вскоре нашел он и настоящее Евангелие – старообрядческой печати. Прислали с Белого моря, из Кандалакши, а также из Клинцов, где была организована в ХVIII веке типография, которую открыли купцы братья Железниковы. Екатерина II в свое время разрешила старообрядцам печатать свои книги. А в начале ХIХ века - снова запрет. Но книгоиздание продолжалось подпольно. Об этом свидетельствуют сами книги, которые показывает Москвин: «Видите выходные данные? Вот написано – «Книга издана в типографии его Королевского величества в 1802 году» (Гродненская типография, царство Польское). Типография была в монастыре, где староверы размещали свои заказы. А теперь посмотрим бумагу на просвет – она русского производства, вот инициалы хозяина бумажной фабрики и год выпуска – 1826 год. Это попытка обойти запреты. Купцы Железниковы не побоялись гнева властей - поставили еще два печатных станка и стали печатать книг в два раза больше. Но нелегально».
Смотрю Библию 1650 года – сквозь каждую страницу просвечивают щиты, веселящиеся шуты, символы и фигуры…
В книге более тридцати филиграней – то есть водяных знаков. При печати использовалась так называемая виржированная бумага. На свет смотришь – линии, орнамент. Это своеобразные водяные знаки, авторское клеймо, которое ставил производитель бумаги. На каждом листе – своя филигрань.
«Из 30-ти филиграней только одна есть в каталоге, остальные не известны науке и историкам. Редкая книга, – с уважением оценивает этот фолиант Москвин. - О чем это говорит? Пока печатался тираж Библии, было как минимум 34 поступления бумаги. Тираж был очень большим, печатали долго, бумага кончалась быстро…»
Редкие книги приходили к Сергею разными путями – дарили священники, присылали знакомые. За некоторыми экземплярами Сергей сам ездил в маленькие сибирские деревушки.
«Я же не за древностями гонялся – мне интересно содержание. Так я привез «Катехизис», «Стоглав» и «Книгу Минеи». В разной литературе попадались ссылки на них, но захотелось иметь первоисточники…»
Особенно ему дороги рукописные книги, где древние русские художники рисовали библейские сюжеты или иллюстрации к событиям.
Свои сокровища Москвин хранит дома в большом сейфе.
Собиратель с удовольствием рассказывает, что посмотреть на его коллекцию недавно приходил губернатор Александр Карлин. Он рассказал, что в 1982 году в Бийске работал прокурором и там впервые прочел письма протопопа Аввакума. С тех пор все время к ним возвращается.
Москвин свободно читает на старославянском, и это ему не в тягость: «Некоторые упрекают нашу церковь, что служба ведется на старославянском языке – мол, анахронизм. Но нельзя от него отказываться. Он на самом деле великий и могучий. Русский язык по сравнению с ним – просто бедный. Прихожане должны работать надо собой. Как у нас часто бывает - поставили в церкви свечку, а потом вышли, отряхнулись и забыли. Для таких людей старославянский язык действительно преграда».
