Межкультурная коммуникация: направления и перспективы «Горячие точки» и универсальные стратегии в коммуникации русских и австрийцев
Статья посвящена межкультурной коммуникации. Рассматриваются «горячие точки» МКК, такие, как налаживание контакта, обращение и приветствие, согласие и отказ, выражение критики и комплименты. Также приводятся универсальные стратегии, помогающие в МКК: задавание вопросов, спонтанное непрошенное приведение фоновой информации, стратегии аргументации (рекомендуется, например, максимальная эксплицитность и избегание неточных указаний времени и дистанции и косвенных актов речи) и учет постулатов общения, равно как и правил вежливости и соблюдения статуса. Приводятся примеры из русско-австрийского общения. Подчеркивается необходимость межкультурной чувствительности (intercultural awareness) и – по возможности – переноса приобретенных в одной культуре навыков и знаний на другую.
Спецкурс «Культурное пространство Санкт-Петербурга» в практике обучения иностранных учащихся русскому языку
Предлагаемая лингвометодическая культурологически ориентированная модель обучения РКИ, разработанная на материале спецкурса и строящаяся на коммуникативно-интерактивной основе, дает возможность иностранным учащимся познакомиться с культурой Санкт-Петербурга и использовать полученные знания в межкультурной коммуникации.
В русском языке появляются новые нормы, а слова обретают иное значение
«Тебе ложить в кофе сливки, а то оно чего-то крепкое?» Увидев такую фразу в книге, журнале или газете, современный человек может не заметить ее изъяна. Потому что эти и многие другие слова в нашу жизнь вошли давно и не собираются покидать насиженные местечки. Более того, претендуют на то, чтобы стать нормой русского языка. То же касается и ударений, которые перекочевывают с одного слога на другой.
И если где-то они уже стали нормой — например, сегодня правильным считается говорить и твОрог, и творОг, то еще непризнанные формы вроде пОртфеля, мОлодежи, квАртала только стоят в очереди на то, чтобы официально закрепиться в словарях. 8 сентября мир отмечал День грамотности, и этот красный день календаря — отличный повод, чтобы еще раз вспомнить о том, как изменяется язык, на котором мы говорим.
«Фильма» и «санатория»
Последняя инстанция во всяком споре о том, как пишется или произносится то или иное слово, — словари. Именно там закреплены (или, как говорят специалисты, кодифицированы) все нормы и правила языка. Тем не менее норма — это вовсе не то, что застыло навсегда, язык живет по своим законам. Доцент кафедры русского и общего языкознания факультета славянской филологии и журналистики ТНУ Людмила Валеева рассказала «1К», что пока одни нормы «добиваются равенства», другие исчезают как устаревшие, а в язык входят новые. Еще в начале 50-х годов прошлого века принято было говорить не «фильм», а «фильма» — именно так звучало это слово, возникшее одновременно с синематографом. А десятилетием раньше одновременно со словом «санаторий» употреблялась и его более ранняя форма — «санатория», поскольку так назывались возникшие в конце XIX века лечебные заведения. Сегодня о просторном помещении мы говорим «зал», а наши бабушки произносили это слово как «зала», а уж хозяева просторных особняков сто лет назад просили гостей пройти в «зало».
«Сегодня нормы меняются с достаточно высокой скоростью, — считает Людмила Валеева. — Хотя традиции и правила языка этот процесс тормозят, многим заимствованиям удается окончательно закрепиться. Например, в 90-х годах прошлого века, когда появилась мода на все американское, телохранители превратились в секьюрити, а офисом стали называть любую контору или рабочее помещение. Прижилось слово «шопинг», потому что в русском языке альтернативой была целая фраза «отправиться в магазин за покупками». Язык всегда предпочитает экономные формы конструкциям из нескольких слов».
Люди, считающие себя образованными, сегодня даже не замечают, как произносят «словить» вместо «поймать» или «скупаться» вместо «искупаться», — и, возможно, через 15 — 20 лет их никто и не упрекнет в этом. Не исключено, что язык примет эти, пока еще нелитературные, слова как норму.
Возвращение заразы
Для языка норма, считает Людмила Валеева, это тот стержень, на котором он держится, а заодно дисциплинирует и объединяет носителей этого самого языка. Наверное, именно поэтому таким резонансным оказался вспыхнувший в России скандал, связанный с выходом новых словарей, удививших якобы новыми нормами. В «Орфографическом словаре русского языка» Б. Букчиной, И. Сазоновой и Л. Чельцовой, «Грамматическом словаре русского языка» под редакцией А. Зализняка, «Словаре ударений русского языка» И. Резниченко и «Большом фразеологическом словаре русского языка» предлагается намного больше вариантов произношения слов, а также ударений. Например, кроме хорошо знакомого «брезговать», появился вариант «брезгать», невесту и жениха, оказывается, можно назвать не только казенным словом «брачующиеся», но и «брачащимися». Часто срывающиеся с уст официальных лиц слова с неправильными, как считалось, ударениями вроде «дОговор», «августОвский», «кулинАрия», «тЕфтели», «возбУжденный», в новых словарях получили равные права со старыми формами. Правда, на самом пике скандала все-таки последовало разъяснение из Института русского языка им. В. Виноградова — составители словарей поторопились включить в него новые нормы, официально они пока еще не признаны.
Для Крыма российский «словарный скандал» актуален именно потому, что наш полуостров остается местом, где большинство людей считают русский язык родным. Поэтому жителям автономии небезразлично, как он меняется, какие нормы входят, а какие, напротив, оставляют его. Понятно, что в живом языке постоянно что-то меняется, иногда даже незаметно для тех, кто им пользуется: слова обретают иной смысл, другое значение. Скажем, сегодня слово «стерва» из разряда ругательных перебралось практически в область комплимента. И сами женщины не стесняются себя так называть, потому что в слове зазвучали качества, которые имеют высокую цену в обществе: амбициозность, целеустремленность, напористость. А между тем первоначальное его значение, согласно Далю, было такое: «дохлая, палая скотина». Похожая метаморфоза происходит и со словом «зараза», сегодня люди не видят ничего зазорного в том, чтобы, одобрительно хлопнув друга по плечу, заявить: «Надо же, как соображаешь, зараза!» Похоже, у этого слова есть все шансы когда-нибудь вернуться к своему первоначальному значению, ведь когда-то оно означало «сразить», и говорили так о прекрасных дамах, сражающих кавалеров своими прелестями.
Неправильное модно?
Специалисты отмечают, что нынешний язык стал не только рациональнее, но и менее выразительным, ярким, сочным. И не только потому, что сегодня важнее передать информацию, нежели поразить собеседника красотой речи. Причина давно известна — люди мало читают. Нет, в периодику или Интернет заглядывают, но вот до хорошей художественной литературы руки, как говорится, не доходят. А именно там мы встречаем истинный русский язык, который легко воспринимается тем, кто читает, — такого эффекта не дают ни газеты, ни телевидение, ни Всемирная паутина. По словам Людмилы Валеевой, сегодня падает уровень общей культуры — и люди пополняют словарный запас просторечием, сленгом, формируются выражения, выпадающие из общего стиля языка. Например, многие молодые люди не видят ничего неправильного в том, что говорят: «я пошел на офис», «у нас на районе». Но ведь и люди постарше тоже пишут и говорят с ошибками. Мода приводит к привычке, та порождает норму — пусть пока еще официально не признанную, субъективную.
Появление в русском большого количества украинизмов Людмила Валеева не считает каким-то бедствием — многие крымчане, владеющие обоими языками, грамотно говорят на том и другом. Споры об этом актуальны были еще 20 — 40 лет назад: правильно говорить «кур» или «курей», «выходить» или «сходить»?
Свой язык имеют молодежные субкультуры, которых сейчас расплодилось множество. Он далек от литературного и малопонятен обычному человеку. Мрачные готы, трепетные эмо, поклонники мультиков в жанре анимэ, которых называют няшники, — все они общаются на своем языке, заменяя привычные слова жаргонными. Такая «прополка» языка даром не проходит. Себя они, впрочем, не считают пострадавшими, хотя в повседневной жизни им, возможно, приходится использовать еще более скудный словарный запас, чем их ровесникам. А у среднестатистического молодого человека он, как правило, не превышает 2 — 3 тысяч слов. Для сравнения — Михаил Лермонтов к концу своей короткой жизни, оборвавшейся в 27 лет, имел словарный запас более чем 330 тысяч слов.
Хотелось бы надеяться, что скоро возникнет другая мода — на книги, которые будут читать не по обязанности, а для удовольствия, на красивую и правильную речь, а споры о том, как правильно говорить и писать, будут вести не только специалисты, но и все, кто считает русский язык родным.
