Межкультурная коммуникация: направления и перспективы «Горячие точки» и универсальные стратегии в коммуникации русских и австрийцев
Статья посвящена межкультурной коммуникации. Рассматриваются «горячие точки» МКК, такие, как налаживание контакта, обращение и приветствие, согласие и отказ, выражение критики и комплименты. Также приводятся универсальные стратегии, помогающие в МКК: задавание вопросов, спонтанное непрошенное приведение фоновой информации, стратегии аргументации (рекомендуется, например, максимальная эксплицитность и избегание неточных указаний времени и дистанции и косвенных актов речи) и учет постулатов общения, равно как и правил вежливости и соблюдения статуса. Приводятся примеры из русско-австрийского общения. Подчеркивается необходимость межкультурной чувствительности (intercultural awareness) и – по возможности – переноса приобретенных в одной культуре навыков и знаний на другую.
Спецкурс «Культурное пространство Санкт-Петербурга» в практике обучения иностранных учащихся русскому языку
Предлагаемая лингвометодическая культурологически ориентированная модель обучения РКИ, разработанная на материале спецкурса и строящаяся на коммуникативно-интерактивной основе, дает возможность иностранным учащимся познакомиться с культурой Санкт-Петербурга и использовать полученные знания в межкультурной коммуникации.
«Куратор» и «стенд». Вторичные лексические заимствования
03.04.2007
В последние годы мы все чаще сталкиваемся со словами, вроде бы, хорошо нам знакомыми, но употребляющимися в совершенно новых, непривычных значениях. К примеру, иноязычное по происхождению слово «паста» давным-давно укоренилось в русской лексике для обозначения особой консистенции, полужидкой и полутвердой одновременно. Таковы зубная паста и томатная паста. Однако с некоторых пор ресторанные вывески и меню стали предлагать итальянскую пасту. Это уж никак не полужидкие макаронные изделия, приготовленные из пшеницы твердых сортов. Если же их кто-то переварит до раскисшего — пастозного — состояния, то такой повар вряд ли дождется похвалы.
Или слово «проект». Прежде у него было одно-единственное значение — нечто, находящееся на предварительной, причем, оформленной на бумаге, стадии создания. Архитектор создал проект. Депутаты рассмотрели проект закона.
Теперь же вместо «организатор выставки» или «фестиваля» нередко произносят «куратор проекта», имея в виду уже завершившийся процесс — открывшуюся выставку, начавшийся фестиваль. Слово «куратор», кстати, тоже обрело новый смысл.
Все эти примеры относятся к так называемым «скрытым заимствованиям», точнее, к той их разновидности, которую в лингвистике принято называть «вторичными» или «повторными», — утверждает автор ряда трудов по лексикографии, доцент кафедры современного русского языка и общего языкознания Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского Елена Маринова: «При вторичном заимствовании значение какого-либо иноязычного прототипа закрепляется за словом, которое представляет собой более раннее материальное заимствование, но в другом значении. Так слово "дебют" пришло на русскую почву из французского языка первоначально в начале XIX века только в одном значении — первое выступление актера. Примерно с конца XIX века "дебют" используется в русских текстах еще в одном значении своего французского оригинала, в значении — начало шахматной партии. Произошло заимствование, но заимствование скрытое, так как язык не получил фонетически нового слова, перешло только значение иноязычного оригинала».
То есть, сначала перенимается и значение, и звуковая оболочка, но на первых порах новое слово имеет один-единственный смысл. Проходит время, заимствование приживается в языке, становится родным и привычным, и тогда из языка-донора вдруг приходит еще одно значение. Такой случай и принято называть скрытым вторичным заимствованием. Примеров тому множество. Вот, хотя бы, такой: «Слово "стенд" первоначально было заимствовано как технический термин в значении — специально оборудованное место для сборки машин. Позднее на русскую почву были перенесены еще два значения английского stand: общеупотребительное значение — щит, на котором выставляются для обозрения какие-либо экспонаты и так далее, и спортивное значение — место для учебных стрельб», — говорит Елена Маринова.
— Но если уж язык решил за счет чужой лексики обогатиться новым словом, отчего бы сразу не перенять все его смыслы? По-видимому, языку трудно переварить многозначное слово целиком, вот он и делает это постепенно.
— А бывают еще более запутанные истории, когда первичное материальное заимствование происходило из одного языка, а скрытое заимствование — из другого. Допустим, «резюме» в значении «краткое изложение, вывод, итог» — из французского языка, и «резюме» как краткие анкетные данные — из американского английского. «Меню», ресторанное меню, — из французского языка, и «меню» как компьютерный термин — из английского. «Студия». Художественная, музыкальная — из французского, и «студия» как квартира особой планировки — из английского. «Аниматор» — мультипликатор — из французского и «аниматор» как специалист гостиничного бизнеса — из английского языка. Значение слова «домен» как компьютерного термина: первоначально это физический термин из английского языка. Затем произошел переход в значение «группа компьютеров, имеющих общий сегмент в Интернет-адресе, а также общее имя» и так далее.
Порой язык, сообщает Елена Маринова, проводит ревизию своих запасов и от чего-то решает избавиться. Многозначное слово становится чуть беднее: «В некоторых случаях первично заимствованное значение слова устаревает, и в языке остается значение, заимствованное поздней, иными словами остается результат вторичного заимствования. Например, в конце XVIII века из французского языка было заимствовано слово "водевиль" в значении — род злободневных песенок, популярных в народе. Несколько позже заимствуется новое значение этого слова — развлекательный театральный жанр. Первое значение со временем устарело, осталось значение, заимствованное вторично. Слово «партнёр» было заимствовано из французского и произносилось «партнер», как карточный термин. Во второй половине XIX века уже из английского языка пришло слово в его современном, более в широком значении — "партнёр"».
Казалось бы, нет ничего особенного в широко распространенном в наши дни словосочетании «электронная почта». Однако с точки зрения лексикологии здесь заимствование на заимствовании сидит и заимствованием погоняет: «"Почта" в прямом значении, обычная почта, — это заимствование из польского языка. Это материальное заимствование. Однако, сейчас мы говорим и "электронная почта" — это уже другое значение, компьютерное. Оно возникло под влиянием английского слова mail — почта. В этом смысле "почта" — это скрытое заимствование, потому что используется уже готовая оболочка», — говорит Елена Маринова.
Способ образования жаргонизмов
Существует явление, по природе своей очень похожее на вторичные заимствования — это такой способ образования жаргонизмов, когда слово из нашего литературного языка (и при этом иноязычное по происхождению), начинают употреблять для обозначения какого-то иного, как правило, неожиданного предмета или понятия. Так рождается юмор и образность — свойства, делающие для многих низовую культуру очень притягательной!
Вот свежие наблюдения Елены Мариновой — мне о таких словоупотреблениях слышать не приходилось: «Допустим слова "секонд-хенд". В молодежном жаргоне имеется в виду "женатый мужчина". Сначала то произошло заимствовано из английского литературным языком, — для обозначения понятия "комиссионная одежда". Потом из одного пласта языка слово совершило путешествие в другой пласт. Похожая история со словом "памперс". В школьном жаргоне — это тряпка у доски».
Занятно, что в Польше памперсы — это жаргонное обозначение генерации молодых политиков. Сюжет другой, но лингвистическая модель та же самая: таких смыслов в тех языках, откуда приходят заимствования, нет. Это творческие обретения, рожденные уже на новой почве.
Новый вид структурной кальки
Особый интерес лингвисты сейчас проявляют к принципиально новым формам влияния на русский язык со стороны других языков. Рассказывает Елена Маринова: «Например, особый случай заимствования, как нам кажется, представляют такие слова и словосочетания, как "кликать мышью", "кликнуть мышью" и даже "нажми правый (или левый) клик". Здесь чужая форма чужого слова английского глагола click завуалирована. С одной стороны, в "клик" нет новой оболочки, значит это не материальное заимствование, но в то же время фонетический облик слова связан со звуковой или графической формой слова как при материальном заимствовании. Значит, это не калька, но и не вторичное заимствование, так как в первом значении слово "кликать" — исконное, то есть это нечто среднее между материальным и скрытым заимствованием.
В некодифицированной речи открыли новый вид структурной кальки, сейчас ее описывают. Я имею в виду так называемую клавиатурную кальку, когда английские этикетные слова, очень часто используемые, допустим, в чатах, e-mail’ах, прочитывают в соответствии с русской клавиатурой. Допустим, вместо того, чтобы переключаться на английскую клавиатуру и писать bay или please (обычно в таких случаях гласные опускают, оставляют только согласные), набирают сразу по-русски: вместо by — "ин", вместо pls — "зды"».
Тех, кого пугают описанные Еленой Мариновой языковые игры, кто сетует — лезет тут в наше культурное достояние всякое — утешу. Понятие «мода» распространяется и на язык, а любая мода, как известно, скоротечна. Пройдет и эта.
