Межкультурная коммуникация: направления и перспективы «Горячие точки» и универсальные стратегии в коммуникации русских и австрийцев
Статья посвящена межкультурной коммуникации. Рассматриваются «горячие точки» МКК, такие, как налаживание контакта, обращение и приветствие, согласие и отказ, выражение критики и комплименты. Также приводятся универсальные стратегии, помогающие в МКК: задавание вопросов, спонтанное непрошенное приведение фоновой информации, стратегии аргументации (рекомендуется, например, максимальная эксплицитность и избегание неточных указаний времени и дистанции и косвенных актов речи) и учет постулатов общения, равно как и правил вежливости и соблюдения статуса. Приводятся примеры из русско-австрийского общения. Подчеркивается необходимость межкультурной чувствительности (intercultural awareness) и – по возможности – переноса приобретенных в одной культуре навыков и знаний на другую.
Спецкурс «Культурное пространство Санкт-Петербурга» в практике обучения иностранных учащихся русскому языку
Предлагаемая лингвометодическая культурологически ориентированная модель обучения РКИ, разработанная на материале спецкурса и строящаяся на коммуникативно-интерактивной основе, дает возможность иностранным учащимся познакомиться с культурой Санкт-Петербурга и использовать полученные знания в межкультурной коммуникации.
Недавно президент России Владимир Путин своим указом назначил Вячеслава Никонова исполнительным директором фонда "Русский мир". Известный российский политолог, президент фонда "Политика" основную часть своего времени теперь отдает проблемам, решение которых для страны и для зарубежных соотечественников значат не меньше, чем покорение арктических глубин.
У фонда "Русский мир" принципиально иная концепция, чем у других общественных и бюджетных структур, которые до сих пор "курировали" соотечественников. "Русский мир" создается как сетевая грантодающая структура. Фонд будет поддерживать живые проекты развития русского языка и литературы, русской культуры в различных регионах земного шара и финансироваться из российского бюджета и за счет внебюджетных средств. К концу года будет готов устав этой организации, и она начнет работу. "Вести Сегодня" встретилась с Вячеславом Алексеевичем в Москве и побеседовала на темы, волнующие русских Латвии.
— Вячеслав Алексеевич, вы знаете, наверное, как остро была воспринята у нас школьная реформа. Не потому, что она угрожала существованию русского языка, а потому, что подрывала базу воспроизводства людей русской ментальности, в первую очередь интеллигенции — журналистов, писателей, учителей… А именно они определяют уровень общины или диаспоры.
— Вы абсолютно правы. Есть государства, где много людей говорят по–русски, но на школьном уровне русский язык не преподается. Например, в Армении нет ни одной школы на русском языке, даже частной. Хотя спрос огромный. Есть страны, где количество школ с русским языком обучения сокращается в разы. В том же Донецке, абсолютно русскоговорящей области, 70 процентов школ переведены на украинский язык.
Это один аспект проблемы. Другой — есть места, где есть русские школы, но нет русских учебников. Третий аспект — есть бывшие союзные республики, где нет высшего образования на русском языке. Это выбивает экономические стимулы для изучения русского языка. Потому что если невозможно поступить в вуз — то в чем смысл изучения языка, даже если он является родным?
А есть места, где русский язык переживает второе рождение, — например, Восточная Европа. Там его изгоняли из школьных, из университетских программ. А сейчас мы по статистике видим рост интереса к русскому среди людей, которые овладевают им по экономическим причинам. Потому что в России у инженеров, специалистов, менеджеров зарплаты больше. Есть места, где русский вообще невозможно выучить. Так получилось. Например, лишь в отдельных странах Африки к югу от Сахары существуют только курсы — там, где есть отделения Росзарубежцентра.
— Африка тоже входит в поле интересов вашего фонда?
— Конечно. Как вся Европа, Америка или Азия. Только что перед вашим приходом я говорил с человеком, который хочет возглавить это движение в Мексике. На контакт выходили люди из Норвегии, Нидерландов, из Германии. Два дня назад я получил большое послание из Ванаату о необходимости создания ассоциации русского языка и литературы в Полинезии.
— То есть фонд будет открыт для различных предложений?
–Мы сформулируем определенные критерии, по которым будут приниматься заявки и предоставляться гранты. Неважно, откуда поступит заявка — из Америки или Латвии, механизм рассмотрения будет одинаковый — с опорой на профессиональных грант–менеджеров и региональных директоров, которые оценят и выявят приоритетные проекты.
— Региональные директора будут работать в России?
— Да, в Москве, каждый будет вести отдельный континент. Но по каждой стране будет своя концепция, потому что проблемы абсолютно разные. Если в Великобритании русская община достаточно распылена — люди живут слишком отдаленно друг от друга и единственное, что может их сплотить, это общие светские "тусовки", то в другом регионе не было ни одной русской книги начиная с 60–х годов прошлого века. Везде надо по–разному строить свою работу. Если, скажем, в Париже вы не сделаете ставку на какую–то крупную, значимую фигуру, имеющую политический вес, то у вас ничего не получится. А в Риге при таком подходе меня тут же обвинят, что я вмешиваюсь во внутренние дела.
— Программам какого рода могут быть отданы приоритеты?
— Их спектр неограничен: общение, события, школьные и университетские программы, интернет–проекты. Пока пишется устав фонда, и в некотором смысле он будет уникальным, потому что в России не было случая, чтобы общественная организация была создана указом президента и утверждена на уровне министерств.
— А есть похожий опыт в других странах?
— Наиболее масштабно работают англичане. Британский совет — разветвленная структура с самым крупным бюджетом среди аналогичных организаций — больше миллиарда долларов в год. Интересно работает немецкий Институт Гете, у него тоже очень разветвленная сеть. Эффективно действует, несмотря на меньший бюджет, французская организация "Альянс франсез", заслуживает внимания практика Института Конфуция, которая является наиболее быстрорастущей организацией.
Хотя создана она всего три года назад. Все аналогичные организации зарубежья исходят из необходимости создания разного рода центров. Я пока считаю, что в современном глобализированном мире сеть наиболее эффективна в сравнении с вертикальными структурами. Хотя не испытываю иллюзий: надо будет бороться с бюрократией, которая попытается загнать все это в определенные рамки.
— В Латвии серьезная проблема — подготовка учителей для русских школ. С недавнего времени государственные вузы в Латвии этим больше не занимаются.
— Русская школа получит поддержку от нашего фонда в первую очередь. Я думаю, что целесообразно было бы установить прямые связи между латвийскими и московскими школами. Это облегчит методическое обеспечение, помощь с учебниками. Ведь как бывает: отправляется вагон учебников, а потом он неизвестно куда девается и обнаруживается в лучшем случае в книжном магазине. А если бы были прямые связи между школами, были бы возможности адресно помогать, организовывать обмен — преподавателями, учениками.
— Ваш фонд будет помогать устанавливать такие контакты?
— Нам не под силу такой объем работы, но мы будем ориентировать на это московский департамент образования. Образно говоря, фонд "Русский мир" выступит в роли фермента по укреплению связи с диаспорами.
— У нас ощущается дефицит общения среди интеллигенции. Раньше обмен шел по линии творческих союзов, общества "Знание", через них к нам приезжали с публичными выступлениями ученые, деятели культуры. Сегодня этих каналов нет, а людям очень важно не утратить ощущения единого духовного пространства, ведь это главное, что сближает. Можно ли тут рассчитывать на помощь фонда?
–Да, конечно! Конкретные инициативы творческих союзов мы поддержим. Что касается журналистов, то у нас уже действуют довольно много программ. Базовой структурой фонда будет МАПРЯЛ (Международная ассоциация преподавателей русского языка и литературы), которую возглавляет ректор Санкт–Петербургского университета Людмила Вербицкая, она же является председателем попечительского совета фонда. Естественно, мы будем опираться на разные организации, но эта ассоциация, имеющая отделения в десятках стран мира, безусловно, будет одной из ключевых.
— За последние полтора десятка лет в Латвии проведено много различных мероприятий, направленных на поддержку русской культуры. Но не заложены традиции, хотя именно традиция играет основную роль в сохранении культуры. Латыши, например, вторую сотню лет проводят Праздник песни и танца, имеющий колоссальное значение для сохранения культуры и латышской нации в целом. Может ли фонд поддержать усилия, направленные на создание культурной традиции?
— За вас эту культурную традицию никто не создаст, из Москвы это сделать невозможно. Но можно было бы продумать какие–то формы, которые были бы значимы для всех русских и консолидировали диаспору независимо от политических взглядов, степени любви или нелюбви к России. То, что могло бы стать постоянным событием. Надо подумать о какой–то крупной инициативе. Чем крупнее идея, тем больше у нее шансов привлечь внимание и стать некой точкой кристаллизации русской среды.
— Иногда приходится слышать, что активная защита русского языка угрожает новым витком русификации…
–Сегодня рассматривать русский язык как инструмент экспансии просто смешно. Какая же может быть языковая агрессия, если в тех же республиках Прибалтики русский язык находится на сугубо оборонительных позициях? У нас нет никаких инструментов навязывания его никому — так же как и нет намерений навязать кому–то русский мир. Что такое вообще русский мир? Русский мир — это совокупность людей, считающих себя принадлежащими к русскому миру. Русский язык может быть интересен с точки зрения культурной или профессиональной. Но навязывать его никто никому не собирается. Проблема в том, что на русский язык существует очень большой спрос, который не удовлетворен. И здесь мы могли бы помочь.
