Межкультурная коммуникация: направления и перспективы «Горячие точки» и универсальные стратегии в коммуникации русских и австрийцев
Статья посвящена межкультурной коммуникации. Рассматриваются «горячие точки» МКК, такие, как налаживание контакта, обращение и приветствие, согласие и отказ, выражение критики и комплименты. Также приводятся универсальные стратегии, помогающие в МКК: задавание вопросов, спонтанное непрошенное приведение фоновой информации, стратегии аргументации (рекомендуется, например, максимальная эксплицитность и избегание неточных указаний времени и дистанции и косвенных актов речи) и учет постулатов общения, равно как и правил вежливости и соблюдения статуса. Приводятся примеры из русско-австрийского общения. Подчеркивается необходимость межкультурной чувствительности (intercultural awareness) и – по возможности – переноса приобретенных в одной культуре навыков и знаний на другую.
Спецкурс «Культурное пространство Санкт-Петербурга» в практике обучения иностранных учащихся русскому языку
Предлагаемая лингвометодическая культурологически ориентированная модель обучения РКИ, разработанная на материале спецкурса и строящаяся на коммуникативно-интерактивной основе, дает возможность иностранным учащимся познакомиться с культурой Санкт-Петербурга и использовать полученные знания в межкультурной коммуникации.
«Свобода по-русски»: история российского парламентаризма
06.03.2007
Десятисерийную документальную картину «Свобода по-русски» об истории российского парламентаризма мало кто видел в России. У этого фильма три режиссера: Ирина Бессарабова, Александр Гурьянов и Вячеслав Падалко. В роли рассказчика выступил лидер группы ДДТ Юрий Шевчук. Возглавил проект известный кинодеятель Андрей Смирнов.
«Свободу по-русски» демонстрировали летом прошлого года на Московском международном кинофестивале, затем картина была показана в Екатеринбурге на XVII Международном открытом форуме неигрового кино. Четырехчасовая картина стала событием, но, увы, на федеральные каналы она так и не попала. В своих интервью Андрей Смирнов много раз говорил о том, как отреагировали телевизионные начальники на его просьбу показать фильм большой аудитории. Напомню что, шеф канала «Россия» Олег Добродеев заявил авторам, что ни при каких условиях не купит эту картину. «У нас другое понятие о прекрасном» — таков был вердикт телебосса. До руководителей Первого канала Андрею Смирнову дозвониться не удалось. На канале «Культура» выразили готовность показать сериал, но бесплатно, на что создатели фильма не согласились. Переговоры с ТВЦ, по словам режиссера, «шли, но как-то затихли».
— Скажите, Андрей Сергеевич, у вас есть что добавить к этому введению в тему?
— Все, что вы сообщили, абсолютно точно. Можно только добавить, что, кроме названных московского и екатеринбургского фестивалей, картина еще демонстрировалась целиком в Саратове, на фестивале неигрового кино «Саратовские страдания». Ну, и еще мы ее показывали кое-где в вузах. Недавно было обсуждение ее в Высшей школе экономики в Москве. Мы продолжаем бороться, так сказать. Я, правда, никак не ожидал, что придется употреблять такой глагол, что понадобится борьба, а не просто продвижение картины. Я надеюсь, что через месяц картина появится на DVD. И главный ее потенциал, скорее всего, просветительский.
— Что так напугало телевизионное начальство?
— Вы знаете, на последний вопрос вы меня зарежьте — я не могу ответить. Хотя, к сожалению, сейчас такая тенденция — нельзя сказать, что цензура есть, вроде бы государственной цензуры нет, а в то же время цензура есть, только эта цензура, видимо, — вкусовые рамки хозяев каналов, которые очень осторожны в отношениях с властью. Следят, как я понимаю, только за новостными программами, а в остальном идет поток развлекаловки. Это 10 маленьких фильмов по 26 минут, типичный телевизионный формат, каждую серию открывает и закрывает музыкальная увертюра, вся картина построена на 10-ой симфонии Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. У каждого фильма свой сюжет, он рассматривает какие-то конкретные узлы истории и сегодняшнего дня. Как мне кажется, все вместе — это обращение к обывателю, обращение такого что ли характера: тебе не нравится нынешняя Дума или нравится, но еще вчера у тебя вообще не было парламента, был сталинский и хрущевско-брежневский Верховный совет, в котором за 50 лет его существования ни один депутат никогда не проголосовал против и не воздержался. То есть, была такая машина по штамповке решений власти, а сегодня у тебя есть парламент, так иди, голосуй, не сиди дома! Музыкант Юра Шевчук, которого я считаю находкой, имею в виду нашу встречу с ним, он стал душой этой картины. Его присутствие очень много дает фильму. И вот в первом фильме, который называется «Разгон», который рассказывает историю всех разгонов Думы, как при царе, так и в недавние времена, он рассказывает об избирательном законе после так называемого столыпинского государственного переворота. В этом году как раз, 3 июня будет столетие с того времени, как была разогнана вторая Дума, был обнародован этот закон. Справедливым этот закон никак нельзя было назвать, потому что одного выборщика выбирали 2 тысячи помещиков, 30 тысяч крестьян и 90 тысяч рабочих, при этом не участвовали в выборах ни военные, ни женщины, ни студенты. И дальше он говорит такую фразу, обращаясь к зрителю: «А мы с тобой имеем все права, а на выборы вообще не ходим». Вот это главный пафос картины.
— Вы делаете серьезный акцент на показе современных политических героев России? Может быть, их образы напугали телевизионных боссов?
— Не вижу никакого повода для испуга, потому что в кадре нет ни президента, ни премьер-министра, ни его команды. Речь идет только о парламенте. Через весь фильм проходит серия интервью, во-первых, с депутатами сегодняшней Думы. Мы, познакомившись с несколькими десятками депутатов, тщательно отобрали тех, кого мы решили снимать. Это большей частью люди, которые не появляются каждый день на экране телевизоров. Это те, кто тихо работает в комитетах, и те, кто причастны к принятию некоторых законов, уже принятых, которые важны для нас с вами, для обывателей. Их человек двенадцать примерно. И вот такие короткие интервью проходят через все 10-ть фильмов. А в последнем, 10-м фильме, который называется «Цена», единственное мерило прогресса — это цена человеческой жизни. И вот там есть кусок, где Юра Шевчук сидит в пустом зале пленарных заседаний Думы, читает стихи Некрасова, а потом говорит: «Вот сижу я здесь и думаю: и зачем мне эта Государственная Дума?» И дальше депутаты рассказывают каждый о тех законах, в которых он принимал участие. Причем, повторяю, речь идет о законах, которые касаются нас всех, как снятие налога на наследство, как повышение возраста наказуемых за сексуальные преступления, то есть борьба с малолетней проституцией и так далее, и тому подобное. Восьмой фильм называется «Танки». История кризиса 1993 года рассказана там устами двух его важнейших участников: с одной стороны рассказывает Руслан Хасбулатов, с другой стороны рассказывает Егор Гайдар.
— Скажите, какое мнение у вас сложилось о тех депутатах, которых вы сняли в вашем документальном проекте?
— Одно могу сказать, что интеллектуальный потенциал Думы гораздо выше, чем мы себе представляем. Там много умных, образованных, опытных, порядочных людей. Там есть всякие, конечно, люди, и мы с вами это видим на экране телевизора, но, повторяю, мы очень осторожно отбирали своих героев. Одна из наших героинь, член парламента сегодняшнего Фарида Гайнуллина, рассказывает о том, что она в своей фракции занимает должность «кнута», то есть тот, кто обеспечивает явку депутатов на голосования или же получает от них специальные справки, чтобы иметь право за них нажать кнопки. Мы хотели действительно заглянуть в это дело и посмотреть, парламент это или не парламент, в какой мере он похож на старую Думу, что его отличает. Один из зрителей на обсуждении сказал: «Что вы удивляетесь, что вас не показывают? Картина пронизана свободомыслием что ли». Но в каких масштабах он его подразумевает? Российский человек, который размышляет о путях своей истории, скорее, задается вопросами, чем отвечает на них. Но свободомыслие, которое бы угрожало нынешней ситуации в обществе, острие которого было бы направлено конкретно на исполнительную или законодательную власти, — этого в картине нет.
