Межкультурная коммуникация: направления и перспективы «Горячие точки» и универсальные стратегии в коммуникации русских и австрийцев
Статья посвящена межкультурной коммуникации. Рассматриваются «горячие точки» МКК, такие, как налаживание контакта, обращение и приветствие, согласие и отказ, выражение критики и комплименты. Также приводятся универсальные стратегии, помогающие в МКК: задавание вопросов, спонтанное непрошенное приведение фоновой информации, стратегии аргументации (рекомендуется, например, максимальная эксплицитность и избегание неточных указаний времени и дистанции и косвенных актов речи) и учет постулатов общения, равно как и правил вежливости и соблюдения статуса. Приводятся примеры из русско-австрийского общения. Подчеркивается необходимость межкультурной чувствительности (intercultural awareness) и – по возможности – переноса приобретенных в одной культуре навыков и знаний на другую.
Спецкурс «Культурное пространство Санкт-Петербурга» в практике обучения иностранных учащихся русскому языку
Предлагаемая лингвометодическая культурологически ориентированная модель обучения РКИ, разработанная на материале спецкурса и строящаяся на коммуникативно-интерактивной основе, дает возможность иностранным учащимся познакомиться с культурой Санкт-Петербурга и использовать полученные знания в межкультурной коммуникации.
Грейс Джонс, муза Энди Уорхола, модель и звезда, выступила в Москве и показала, кто тут на самом деле Мадонна. La Vie en Rose
19.12.2006
Приезд в нашу страну Грейс Джонс был событием таинственным. Джонс вела себя как звезда первой величины, уровня Мадонны или даже хуже – капризная злобная примадонна. Она потребовала пять тысяч евро за интервью – вещь не то чтобы небывалая, но все же удивительная, категорически запретила себя фотографировать, кроме как на мобильники, и вообще устроила настоящий хип-хоп. Например, несмотря на то что в билете было написано 9 вечера, она сказала, что устала и должна отдохнуть и в клуб приедет в 11. Концерт начался в результате в 00.35. Для недлинной, но предельно насыщенной концертной истории «Б1 Максимум» это пока рекорд.
Тут-то все и стало понятно.
Дело в том, что Грейс Джонс – звезда, даже если подавляющее большинство наших соотечественников об этом ничего не знают. Джонс, урожденная Мендоса (кем надо быть, чтобы эту древнюю звучную фамилию сменить на Джонс?), родилась на Ямайке в семье проповедника. Потом родители переехали в Нью-Йорк, и в этом Вавилоне госпожа Джонс немного поучилась актерскому мастерству, стала певицей и фотомоделью.
Она была музой Энди Уорхолла – он писал ее портреты, она с ним тусовалась в клубе Studio 54, и вроде бы даже у них что-то было, хотя как что-то могло быть у Энди Уорхола с девушкой – бог весть. В частности, он сделал целую серию ее портретов, почти такую же, как за двадцать лет до того с Мэрилин Монро.
Ее муж, художник и модельер Жан-Поль Гуд, был дизайнером и рекламистом. Он, в частности, нарисовал рекламу «Ситроена CX», который въезжал в рот гигантскому роботу, подозрительно похожему на Грейс Джонс. В некоторых странах реклама была запрещена. Грейс Джонс с помощью мужа изобрела образ, который эксплуатировала всю жизнь. Она была эдаким бутчем, женщиной-мужчиной, с широченными плечами, в подчеркнуто квадратных куртках, с бритым затылком и военной стрижкой, с фуражками и ретрофутуристическими шляпками, похожими на старинные марсианские шлемы.
Чистый фетиш, к тому же гомосексуальный, почти Том оф Финланд. Разумеется, геи ее тоже обожали.
В 1977 году она подписала контракт с Island и выпустила три альбома на стыке фанка, диско, регги и даба. Главными хитами ее были «Strange» и кавер «La Vie en Rose» Эдит Пиаф. С образом тут было все уже немного сложнее – задача заключалась в том, чтобы сочесть брутальность с ранимостью, мужественность с женственностью, образ сценической дивы, французской шансонье с инопланетным космическим десантником.
Вторая проблема была в том, что Грейс Джонс не постарела. Давайте смотреть правде в глаза: она родилась в 1948 году. Ее видео в тридцать лет, в сорок лет и нынешние отличаются довольно мало. Есть предположение, что вкус ее раньше был тоньше, может быть, потому что им тщательнее управляли, но кто знает, что она устраивала на концертах лет двадцать пять тому назад?
Потому что концерт ее был чарующим и чудовищным одновременно.
Это была игра с переодеваниями. Когда Грейс наконец-то вышла на сцену, одета она была в черный плащ, черный кожаный корсет, черные брюки и фирменную ретро-футуро-шляпку без глаз. На сцене ее ждали гитарист – типичный такой английский рокер в пиджачке, который был ему маловат, негр-басист, белый ударник и неопределенного цвета перкуссионист с дрэдами.
Начала госпожа Джонс слабовато. Она, видимо, не отдохнула и поэтому по сцене передвигалась с характерной заторможенностью. Но очень быстро она овладела аудиторией – в грубой форме. Плащ она подставила под вентилятор, чтобы он зловеще надулся. Публикой она командовала, а слушать команду от такой женщины – одно удовольствие.
В конце каждой песни она уходила за сцену – отдохнуть и переодеться. Там, по соседству с дым-машиной, похожей на выхлоп барахлящей «Волги» в гараже зимним утром, она переодевалась в черный фрак с блестками, свинцового цвета пиджак и хит сезона – длинную юбку с обручем в подоле. Этой юбкой она крутила хулахуп, показывая публике зад, обтянутый рейтузами в сеточку и черными стрингами.
Это было страшное зрелище.
Грейс Джонс так прекрасна, что не стоит даже говорить о том, как она хорошо сохранилась. Но в том, как она двигалась, как она трясла ягодицами, как она хлопала себя по ним ладонью, как она танцевала стриптиз на сцене, было какое-то восхитительное, невыносимое бесстыдство. Не здоровое, чистое, естественное бесстыдство подростка, подглядывающего в женскую баню, а что-то действительно извращенное.
И при этом она пела. Голос у нее тоже сохранился – от басовитого контральто до управляемого фальцета, эдакая хриплая шансонье, которая не знает, какую парижскую звезду она может лучше имитировать – обезьяньи прыжки Джозефин Бейкер или павлинье самодовольство Эдит Пиаф. Музыканты тоже не остались в долгу и дали жестокосердного дикого даба и трясучего фанка.
А Грейс Джонс среди прочего сделала три важные вещи.
Во-первых, она показала, кто она на самом деле. В придачу к юбке-хулахупу у нее был какой-то странный доспех из стиральной доски с острыми чашечками на груди. Не совсем, конечно, но чуть-чуть он был похож на лифчик, который Готье сделал для ее младшей современницы Луизы Чаконе. Потом она вышла на сцену в черной запашной юбке с желтой каймой и в мантилье. Так вот кто у нас на самом деле Мадонна! Вот кто должен был стать главной звездой современности, внести в музыку религиозную практику и собирать стотысячные стадионы по всему миру. Тонкий намек, но, увы, уже поздно.
Во-вторых, она прокатилась на охраннике. Выбрала самого крупного, обняла ему шею ногами, обтянутыми рейтузами в сеточку, и, пришпоривая его серебристыми каблучками, прокатилась по залу, пожимая руки остолбеневшим от восторга и изумления поклонникам. И так два раза. Как он будет назавтра смотреть в глаза товарищам?
И последнее: она плакала на собственном концерте. От этого портился и тек макияж, но она не очень об этом заботилась.
И уж во всяком случае в клубе «Б1 Максимум» это была точно самая лучшая вечеринка.
